"Ты отец ребенка, которого
не родит ни одна женщина…"
(из "Луны предателя"
(предсказано Алеку))
Герин шел по улице, не зная, чем бы еще заняться в ожидании Лутаса (который должен был быть на этой площади еще полчаса назад!), и пока стараясь только не очень заблудиться и не отходить далеко от предполагаемого места встречи. Дойдя до ювелирной лавочки, юноша встал и начал любоваться висящими на самом видном месте ножнами. Эх, жизнь! С одной стороны Герин прекрасно понимал, что с ТАКИМИ ножнами от грабителей не спасет даже находящийся в них меч. Но в то же время теплое желто-оранжевое мерцание золота завораживало, а яркие алые искры, вспыхивающие и гаснущие по граням рубинов (в отделке были использованы только рубины и еще какие-то траурно-черные камни, названия которых юноша не мог сходу определить), будоражили молодую кровь Герина - уж не цветовое ли сходство тут виной? Юноша твердо решил, что когда-нибудь у него будут такие ножны. Нескоро, конечно - когда у него будет свой дом, как у отца, и можно будет повесить их над камином, а в ножнах будет висеть его совсем невзрачный - на непросвещенный в боевых искусствах взгляд - славный потрепанный боевой меч, лезвие которого будет помнить кровь злодеев, менее благородную, но такую же алую, как эти рубины… Да и разве у него хватит денег сейчас купить это чудо? Разве что украсть, но это Герин отмел сразу и решительно. Не то чтобы он был так уж безупречно честен, но к исполнению своей мечты нужно идти правильными путями, иначе ее исполнение не принесет радости, к тому же трезво оценив свои способности как вора, юноша пришел к выводу, что к такому ювелиру ему лучше не влезать - умения не хватит. Может хоть этот Серегил натаскает немного… из отца с его больной ногой учитель так себе…
Да, если они с Лутасом еще его найдут! Вот уже третий день они шлялись по городу, где, по словам Беки, должны "примерно в это время" находиться Серегил и Алек, причем даже особо не меняя внешности. Не меняя внешности! А он помнил, какая она у них? Когда эта "сладкая парочка" в последний раз у них гостила, он был еще ребенком-несмышленышем (двенадцать лет!) - подумать только, это было целых четыре года назад! Оставалось надеяться на Лутаса и его хорошую память на лица…
"Кто может объяснить, на фига мы тогда разделились, что бы их искать?" - вопрошал себя Герин. Нет, он, конечно, помнил, что это было по принципу "а вдруг ты найдешь", тем более что его везение до сих пор было феноменальным и уже не раз успело помочь юным странникам в их первые несколько месяцев в дороге, но на этот раз оно, похоже, ему отказало. Мало того, что он не нашел Алека и Серегила, так теперь похоже потерял еще и Лутаса! Хм… главное теперь - себя не потерять! Так… руки вроде на месте… ноги тоже… две штуки… голова…ой, кажется, нет! - подумал Герин, с отвисшей челюстью глядя на бредущую по улице девушку в плаще. Зато другой жизненно важный орган сразу во всей полноте напомнил о своем присутствии - она была, как в той похабной песенке, "в одном плаще, в одном ва-аще!".
Она шла, ступая босыми ногами по каменной мостовой не замечая боли, когда они врезались в ступни. Плащ, который она придерживала одной рукой на груди, в общем-то прикрывал ее тело, хотя при движениях и распахивался так, что длинные стройные ноги были видны до колен (хвала Сакору, что не дальше!), но кое-где сквозь прорехи в ткани можно было разглядеть… - ну, блин, что ж такое! - … очертания безупречной фигуры. Темные вьющиеся волосы слегка выбивались из воротника, пуговица на котором была, похоже, единственной еще уцелевшей; большие серые глаза на бледном измученном лице смотрели невидяще и отрешенно.
Стоило Герину скользнуть взглядом по ее лицу, как восхищение уступило место ярости. Ублюдки!
А как еще назвать тех, кто сделал такое с ней? Герину приходилось убивать в пылу схватки, когда на него нападали бандиты, но на них он в общем-то не держал зла: успел - убил, нет - пусть бежит. А вот тех подонков, что напали на беззащитную, воспользовались ее красотой и удрали, не обращая внимания на прекрасный цветок ее души, втоптанный в грязь… Герин попытался представить каким было ее лицо до того, как в распахнутых глазах застыл ужас осознания того, что с ней произошло, до того, как они стали такими пустыми, словно не имели зрачков. Как ни странно, это удалось легко - тонкие губы с играющей на них легкой усмешкой, прямой тонкий нос, высокие скулы, изогнутые брови, придающие еще большую выразительность сияющим глазам, черные локоны обрамляют лицо… Образ ушел так же легко, как и появился, но осталось два чувства. Первое - желание отомстить ее обидчикам, кто бы они ни были. Второе - стремление сделать ее такой, какой она была. Именно это и должно было быть…
Его второй задачей. Первая - уберечь ее от будущих возможных попыток других негодяев польститься на ее красоту. А что они будут - Герин не сомневался. Насильники в Пленимаре еще не перевелись, и будь он сам насильником, никого лучше искать бы не стал.
Юноша окинул вроде бы скучающим, но на самом деле цепким и острым взглядом площадь и незаметно пошел за незнакомкой. Она все шла, медленно, с отсутствующим видом, не замечая, что ее толкают… Слава всем богам, сталкивающиеся с ней люди тоже особо не замечали ее - или делали вид, что не замечали. Подавляющему большинству людей, особенно когда они озабочены своими проблемами, глубоко наплевать на чужие. Герин давно это знал и в общем-то был не против. Если бы все было по-другому, что оставалось бы делать таким благородным бродягам, как он? Даже подвига порядочного не совершишь. Скучно…
Хотя, наверное, лучше пусть поскучает один Герин Кавиш, чем хоть с еще одной девушкой случится то же что и с этой…
Она шла, как ходят во сне - не думая, куда; ее бледные губы четь шевелились, не зная, зачем.
Что она шепчет в полусознательном бреду? Молитвы? Заклинания? Герин подобрался поближе, чтобы подслушать…
Но как только он услышал, что словами, падающими с губ прекрасной незнакомки, были отборные матерные ругательства, да еще и на ауренфэйском!!! Когда Герин это услышал, он влюбился в нее окончательно и бесповоротно. Увы!
В этот момент она встрепенулась, словно пробуждаясь ото сна, и задрожала, как осиновый лист, очевидно, осознав уже давно пронизывающий ее холодный ветер - а может, и от нервного напряжения. Потом, не меняя положения тела, она медленно повернула голову, безумными глазами глядя в одну точку. Восхищенный горделивой линией ее профиля, Герин все-таки заставил себя проследить, в какую. На крыльце гостиницы стоял светловолосый молодой человек и о чем-то говорил…
Неужели с Лутасом? Так вот где ты шляешься, названный братец, ну-ну… Не говоря уже о его собеседнике, ненавидеть которого у Герина было три причины: во-первых, он так уболтал его друга, что тот пропустил время встречи; во-вторых, это, скорее всего, брат, друг, или возлюбленный этой девушки, причем в последнем случае… Он выглядит явно не бродягой и старше Герина лет на пять - примерно ее ровесник - черт! И в-третьих - это точно возлюбленный. Ни на брата, ни на друга в подобных случаях так не смотрят. Ему бросаются на шею и успокаиваются в крепких мужских объятиях. Но если это любовник…
"Будет ли он меня по-прежнему любить… зная, что со мной… после всего этого…" мысль дрожала у нее в глазах, билась, как раненая птица. Какое-то мгновение девушка оставалась на месте, дрожа крупной дрожью, раздираемая противоречивыми желаниями - броситься к нему и искать утешения в его объятиях или немедленно сбежать прочь, чтобы он не увидел ее… такой. Все мышцы напряглись, ожидая только вразумительного решения.
Решили нервы. Ее нога подогнулась, когда она дернулась было вперед, и ей пришлось сделать шаг назад, чтобы удержаться на ногах; почувствовав движение, ее ноги, кажется, сами понесли ее прочь.
Надо отдать Герину должное, шальную мысль о том, что бы позволить ей сбежать от собственной любви и стать ее единственным спасителем. Он отбросил сразу же. Его долгом было вернуть ее и не дать натворить непоправимых ошибок. Юноша немедленно устремился за ней…
И очень вовремя, потому что на бегу девушка не заметила, как отпустила руку, придерживающую плащ…
Упс!
Прежде, чем кто-то успеть проявить к ней нездоровый интерес, Герин успел поймать ткань плаща и снова запахнуть вокруг ее тела, таким пламенным взглядом наградив местных зевак, что они тотчас же притворились. Что ничего не видели.
Они стояли так мгновение, и тут до Герина дошло, что он обнимает ее. Это случилось совершенно естественно - его руки не могли запахнуть ее плащ, не обвив ее плечи - но почему они так и стоят, словно изваяния?
- Слушай, - прошептал Герин, склонив голову так, что его губы почти касались ее уха, а растрепанные рыжие волосы спутались с ее темными кудрями. - Я клянусь, что найду тех, кто это сделал. Из-под земли достану и зубами глотку порву. Ты только скажи, кто они такие и на кого похожи… А не хочешь - не говори. Тебе, наверное, больно вспоминать… Это теперь неважно, ясно? Все позади. Теперь тебе пора вернуться, хорошо? Вернуться к тем кто тебя любит…
Она почти застала его врасплох, когда с невероятной ловкостью попыталась вырваться из его рук, но он тоже был не лыком шит: замотав ее как следует в плащ, Герин лихо, но осторожно закинул драгоценную "добычу" через плечо (ее кулачки немедленно замолотили по его спине) и придерживая одной рукой за талию, а другой за колени, потащил к крыльцу.
Удивительно, как отличались те же самые ауренфэйские ругательства, произносимые не механически и безразлично, а "с чувством, с толком, с расстановкой", от того, что он слышал какие-то минуты назад, тем более что голос у нее, оказалось, был не только красивый и звучный, но и выразительный. Впрочем, ауренфэйские ругательства скоро сменились пленимарскими.
"Я скаланец", - прошипел Герин и получил новую порцию брани. Вот так мило он и дошел до крыльца. Сердце слегка кольнуло от предстоящей разлуки… да что с ним такое? Со всеми своими прежними девчонками он расставался без особой охоты, но и без тоски, а эта загадочная девушка… он даже не знал ее имени…
Блин, хватит ударяться в меланхолию! Всего-то нужно подойти поближе, крикнуть: "Эй, это случайно не ваше? Распишитесь в получении!" и гордо удалиться с чувством выполненного долга. А, да, еще отдать саму девушку. Герину почему-то очень хотелось об этом забыть…
Хм.. первые два пункта он все-таки выполнил. А потом…
По тому как медленного округлялись глаза у собеседника Лутаса, когда Герин поставил леди на землю, юноша понял, что происходит что-то не то, хотя свои слова отбарабанил бодро и весело (с чем-с чем, а с веселым тоном у Герина никогда проблем не было). Взглянув же на нее, Герин увидел ненавидящие глаза женщины, которой не дали как следует наломать дров в состоянии нервного срыва. Он думал, что она сейчас попытается расцарапать ему "морду". И ошибся!
Ловкий удар кулаком в солнечное сплетение заставил его согнуться и разжать руки; девушка тут же отпрянула, ловкая, как кошка, но удержалась от новой бессмысленной попытки к бегству от себя самой (очевидно, разум все-таки возобладал) и застыла на месте, чуть пошатываясь, закинув голову вверх и закрыв лицо руками… Разумеется, плащ опять раскрылся, но в следующую секунду блондинчик уже обнимая ее, прикрывая своей накидкой…
Первые его слова заронили смутное подозрение в душу Герина: Какой-то знакомый голос… и некоторые формулировки…
- Великий Создатель! Тали, что они с тобой сделали?
- Ты что, не видишь? - простонала она сквозь зубы, судорожно цепляясь за него руками, как утопающий за соломинку, словно еще не веря, что он рядом, - ненавижу магов… всех… до последнего… прибью… - тут она окончательно разрыдалась.
- Герин! Я нашел Алека, - скептически объявил Лутас, словно говоря: "И что же нам теперь со всем этим делать?" - И, кажется, ты нашел Серегила.
В этот момент Герин сумел-таки разогнуться и посмотрел на Лутаса.
- Разыгрываешь? - без особой надежды спросил он.
- Не-а…
Наступила минута молчания. И только еле слышно раздавался девичий голос, прерываемый рыданиями:
- Магов… всех… к Сериама… май… ну ладно, тогда… к Ватарне; всю Ореску… на воздух взле… тьфу… запущу…
- Успокойся, тали, если кто-нибудь тебе сейчас поможет, то это маги из Орески…
- Хочешь Теро бесплатный цирк устроить? - с недоверием откликнулась она, но в следующую секунду снова уткнулась в его плечо и зарыдала. - Алек, слушай, а сейчас делать-то что?
- Ну… придумаем что-нибудь… ты же всегда говоришь, что без выходных ситуаций не бывает!
- Ах, так! А это, по-твоему, что такое? - яростно тряхнув кудрями, спросила она, снова отступив на шаг и сжимая руками весьма соблазнительные груди…
Герин упал сразу; Лутас, как более уравновешенный еще немного покачался; Алек проклял все на свете, еле справляясь с желанием закатить собственную истерику. Однако по святому закону взаимоотношений двоих, согласно которому два человека ни в коем случае не должны ни болеть, ни сходить с ума одновременно, на сколько мог, взял себя в руки и очень мягко сказал:
- Слушай, давай об этом не сейчас. Пошли, я тебе ванну приготовлю…
- Ага… - она, всхлипнув, прижалась к его плечу. Алек, взглянув по верх ее головы, оторопело окинул взором всю компанию и почему-то сказал: "А, Герин! Слушай, как ты вырос…" и улыбнулся. Улыбка вышла чуть нервной, но голос был теплым и искренним. Да, точно. Алек… Надо же так…
Несколько секунд он стоял честно пытаясь понять, что делать со сложившейся ситуацией, затем виновато взглянул на парней:
- Герин, Лутас, вы…
- Прошу к нашему столику! - с почти ресторанным движением сказа…ла Серегил, еще далеко не успокоившись ,но уже почти своим голосом (теперь Герин тоже узнал…), - в смысле, в наш номер. Ты не против, тали?
По лицу Алека было видно что он намекал на прямо противоположное (т.е. чтобы они еще пару часов погуляли по городу, пока ему не удастся немного успокоить нервы (Серегила и свои)), но спорить не стал…
- Садитесь, ребята, - она широким жестом указала на диван, сама усевшись в кресло напротив, пока Алек раздавал указания горничным.
- Ого, Лутас, какие у тебя глаза умные!
- Спасибо, вы уже говорили, - смущенно ответил юноша.
- Когда?
- Четыре года назад…
- Ну да. Все боялся, что с возрастом это пройдет, - она болтала достаточно непринужденно, несмотря на дрожь в нервно сжимающих ткань площа пальцах, - А ты, Герин правда очень вырос. Будешь весь в отца: такой же великан, такой же рыцарь… только вот волосы у тебя светлее, с некоторой досадой заметила "леди", и вдруг, перегнувшись пополам от смеха, заметила: - или моешь ты их чаще…
Еще несколько минут она переживала припадок истерического хохота, который, несмотря на его на очень здоровый характер, молодые люди решили не прерывать, резонно пологая, что пусть лучше смеется, чем плачет. Наконец истерические всхлипывания - не то смех, не то рыдания - прекратились, и Серегил поднял…ла (ло?) голову, встретившись почти сознательным взглядом с Герином:
- Слушай, парень… в общем спасибо, что не дал мне…
- … Пойти туда - не знаю куда и сдохнуть в подворотне от жалости к себе? - продолжил Герин, уже зная, что будет раскаиваться. Такой уж у него был характер - когда он не смущался, то был очень развязным, когда смущался - становился еще нахальнее. Но "леди" неожиданно кивнула, изображая губами подобие той самой многократно воспетой Линн Флевелинг кривой усмешки:
- Ага Честно говоря, очень тянуло.
- Ну ты даешь! Вот, Лутас, а ты говоришь, что женщины заслуживаюь серьезного к ним отношения! Ты на нее посмотри - не успела стать девчонкой, как уже такая дура…
Обычно Герину за такой давли по шее, но Серегила это, похоже только позабавило:
- Да нет, кажется, я всегда такой был… - со смехом признался… она. - Алек, подтверди!
- Чертовски верно! - тот энергично кивнул, отчего светлые волосы золотистыми волнами расплескались по плечам. - Тали, их попросить валерьянки принести?
- Ага, пусть принесут. Тебе.
- ???
- Тебе понадобится, а мне не поможет, ответил Серегил на немой вопрос синих глаз. - Мне лучше чего покрепче. Много.
- Знаешь, тут вряд ли спиртные напитки очень хорошего качества… - начал было Алек, но был прерван своим возлюблен…ной:
- Выпью все, что горит!
- Масло из лампы? - предложил Герин. Лутас толкнул егшо локтем в бок, но юного зубоскала было уже не остановить:
- Стул? Стол? Книги? Ткань?
- Если хочешь снова послушать ауренфэйский мат, так сразу и скажи.
- Можно пройти ускоренный курс?
- Герин! - несмотря на всю свою деликатность. Лутас все-таки не выдержал. - Ладно, мы… вечером к вам зайдем… Герин, пошли. Не позорь наше поколение, - прошипел он на ухо названному брату.
- Э, нет! - возмутился Герин.
- Секунду мы только познакомились! - присоединилась к ним "леди"; но в это время Алек крикнул: "Милый, тебе приготовили ванну!" - и, разумеется, она тотчас поменяла решение:
- А хотя, верно, валите-ка оба отсюда…
- Ничего себе… Значит, его превратили в девушку? - ошалело спросил Герин, когда они вышли из гостиницы.
- Похоже на то… откликнулся Лутас. - Придется вернуться в Римини, чтобы там расколдовали…
- Думаешь расколдуют? - уныло спросил Герин.
- Наверняка. Нет такого заклятия, которое совсем не имело бы обратной силы, так что… я думаю, ничего непоправимого не случилось.
- Случилось, Лутас. Я в нее влюбился, - признался Герин, и только сказав эти слова, сообразил, что это действительно так.
- Как? - переспросил Лутас.
- Что "как"? Ну не знаю я, как влюбляются! - будучи инстинктивно умнее меня, Герин почувствовал, что человеку не под силу описать сказочную красоту видения, которым была таинственная незнакомка, ворвавшимся в его жизнь… и - ну что ж это такое! - оказавшаяся лучшим другом отца… - увидел - как поленом по голове, ясно?
- Лучше б тебя и в правду поленом по голове шибанули, - наконец выдохнул Лутас, когда к нему вернулся дар речи.
- В каком смысле?
- Ну, может мозги бы вправились, - юноша старался говорить серьезно, но не выдержал и рассмеялся. - Герин, ну как можно влюбляться третий раз за месяц?
- Я и не говорил, что я влюблен в кого-то из тех, прежних, - вспылил Герин. - Симпатия, влечение, флирт… Думаешь, с их стороны что-то было? Да какая девчонка способна влюбиться в такого беспечного скитальца без крыши над головой… вроде меня?
- Ты хочешь сказать "со съехавшей крышей"? поправил Лутас и тут же снова посерьезнел. - Могут, Герин, могут.
- Да? Ну ладно… - обиделся Герин на первую часть реплики друга, нарочно не заметив второй. - А чего ж ты меня не лечишь таким способом?
- А вдруг последнее выбью? - Лутас со смехом хлопнул его по плечу. - Ну жалко мне тебя, Гер. Ты мне все-таки друг или как?
- Конечно, друг, - ответил тот, дружески толкая его локтем.
Вечером, когда они зашли в гостиницу, стучать им пришлось, долго, пока не раздался голос:
- Алек, открой, я не могу отвлекаться!
- Угу, - через полминуты дверь открыло нечто сонное, растрепанное, завернутое по пояс в простыню… В общем смутно напоминающее Алека. Существо поздоровалось и нырнуло обратно под одеяло. О нем, впрочем, вскоре все забыли, пораженные другим существом - тем что сидело перед зеркалом, в одиночку завершая очень сложный узел прически ( из тех, что обычно делают знатным дамам парикмахер и две-три служанки). Одетая скромно, но со вкусом очаровательная стройная брюнетка потянулась с истинно кошачьей грацией и, сверкнув живыми серыми глазами, в которых прыгали озорные искорки, улыбнулась, словно пантера, донельзя сытая и довольная после удачной охоты. От нервного припадка явно не осталось и следа, и не нужно было читать мысли, чтобы определить, что теплая ванна явно не была единственным (и даже основным) средством успокоения. Герин стоически перенес этот удар судьбы, готовя свое сердце к новым страданиям…
- Я вам нравлюсь? - непосредственно спросила "леди".
- Ага, - глупо Герин. Надеясь только, что по нему незаметно, насколько.
- Безусловно вы очень красивы. - поддержал его Лутас таким тоном, который не оставлял ни малейшего сомнения в том. Что речь идет только об эстетической стороне вопроса. Улыбка, которой ответила… Серегил (Во имя Светоносного, в каком же роде теперь о нем писать?), на мгновение заставила Герина подумать, что его тайна уже разгадана, но даже если это было так, она ничем не дала этого понять:
- Итак, объявляю диспозицию. Послезавтра, если все будет удачно, леди Гветелин отправляется в Римини на корабле имени себя с тремя сопровождающими.
- По-моему. Алек говорил, что корабль отправляется уже завтра… - неуверенно начал Лутас.
- Да… я планировал отправить на нем донесение, но , видимо, придется ехать самому. - вздохнула девушка. - Так что завтра придется идти в порт к Ралю и договариваться, поскольку на следующую ночь у нас запланирована небольшая операция. Алек убедил меня, то сейчас мне лучше не участвовать в "ночных прогулках". - она на всякий случай прервалась и посмотрела им в глаза, чтобы убедиться, что ее поняли, хотя кавычки так и звучали в интонации ее выразительного голоса, - пока я не освоюсь с новым телом, и я с ним почти согласен. К счастью, там работы еле хватит для одного приличного вора, а второй участник вылазки нужен только для подстраховки. Я так понимаю, что драться умеете вы оба, иначе бы Микам вас просто из дому не выпустил, так?
- Ну… в общем, да, - ответил Герин.
- Значит, так… с Алеком пойдет Лутас.
- Как? Но почему?
- Потому что тому, кто пойдет на это дело, нужно днем как следует выспаться, - пояснил Серегил. - А одному из вас придется сопровождать леди в порту - там сейчас опасно появляться приличным женщинам.
- И… это буду я? Но почему? - ошарашено спросил Герин.
- Потому что сопровождающему дамы лучше выглядеть лихим воякой, а не странствующим студентом. И потому что мне интересно узнать, чем ты еще напоминаешь своего отца. Еще вопросы есть?
Вопросов не было…
- По-моему, она с тобой кокетничает, - заметил Лутас по пути обратно.
- По-твоему, она может меня полюбить? - с замиранием сердца спросил Герин.
- Полюбить? С чего ты взял? "Симпатия, влечение, флирт… Да какая девчонка способна серьезно влюбиться в такого… без крыши…"
- Свинья! - Герин заскрипел зубами. Да, у Лутаса была просто феноменальная память…
- Слушай, Гер! Подожди, не обижайся, я тебе сейчас кое-что скажу…
- По-настоящему обидное? - продолжил Герин.
- Ой, да нет! - засмеялся Лутас. - Просто серьезное. Слушай, Серегила вернут в мужской облик. Как только мы вернемся в Римини. Это первое.
- Знаю…
- И второе. Сейчас у него действительно отказывают нервы. По объективным причинам, то есть из-за гормональной перестройки. Ему очень хочется чувствовать себя красивым и любимым.Видел, в каком состоянии Алек нам открыл? - Лутас усмехнулся. - Да, доказательства любви с него, видно, потребовали по полной программе…
- Если ты это для того, чтобы меня дразнить…
- Да нет, ты не понял. Я имею в виду, если у него зайдут шарики за ролики… ты сумеешь доказать то же самое на словах? Только без обид, ладно? Не верю я в безгрешность…
- Черт его знает, Лутас… - сначала Герин правда хотел оскорбиться, но потом понял, что в словах Лутаса есть доля правды. - Но буду стараться изо всех сил.
- А если их не хватит?
- Я превзойду себя. - решимость, звучавшая в голосе Герина, была чем-то совершенно новым, и Лутас вдруг подумал - а вдруг он и вправду серьезно втюрился?
- Гер…
- Чего?
- Она парень.
- Я знаю.
Юноши переглянулись. И Герин первый опустил взгляд - чуть ли не впервые в жизни…
- Я знаю…
Из жалости к героям и бумаге* не буду описывать, как они ехали на корабле, тщательно скрывая от всей команды, что Серегил на этот раз не переоделся, а перевоплотился в женщину. Во всяком случае, когда у Серегила начались припадки плохого самочувствия (то ли вследствие наложенного на него заклинания, то ли он подхватил где-то грипп), вся команда лежала от смеха с немым вопросом:
- Как - опять?
…Когда Теро осмотрел Серегила, его глаза медленно начали альпинистское восхождение к вершине головы.
- Что - так плохо? - жалобно спросила жертва магии.
- Да нет… Заклинание, конечно, деморализующее, но на самом деле снять его довольно легко. Только вот в ближайшее время это без ущерба для твоего организма - увы - невозможно.
- Почему?
- Как бы тебе сказать? - Теро явно не мог подобрать нужных слов, и наконец очень мягко спросил: - тебе в последнее время плохо не было?
- Было, ответил Серегил, слегка озадаченный неожиданно сочувствующим тоном своего "заклятого друга". Что же с ним такое случилось, что Теро его жалеет? - Неужели какой-то несчастный грипп?
- Это не грипп.
Серегил стоял. Потом упал. Потом вскочил. Потом сказал фразу, которая на скаланский вообще не переводилась. Только на русский…
"И что же такое случилось с Серегилом?" - думал Алек, вспоминая свой разговор с Теро. Маг долго краснел, бледнел. Подбирал слова, после чего с грехом пополам объяснил, что Серегила пока вернуть в прежний облек не льзя, что о причинах… он, наверное, должен объяснить это сам и что на типичное поведение в ближайшие дни не стоит обижаться.
Да, но такого Алек не ожидал! Как только он открыл дверь, в него полетела тарелка. Он немедленно ее закрыл и попробовал снова. Следующей была чашка, но на этот раз Алеку удалось проскользнуть внутрь и по-пластунски доползти до кресла, о которое немедленно разбилась еще одна чашка и три блюдца. Когда Алек снова высунул голову, в нее полетела только вилочка для фруктов. "посуда кончается", - понял юноша и продолжил пробираться в перед. До кровати он дошел без потерь, но там, сжимая в руках подушку для ближнего боя, сидел Серегил…
- Тали… - попытался урезонить его Алек.
- Мерзавец! Придурок! Ублюдок! - каждое слово сопровождалось ударом подушкой. Но это оружие было не из смертельных, тем более что удары, наносимые Серегилом в слепой ярости, были абсолютно бессистемными. В общем, не прошло и минуты, как Алеку удалось разоружить его, прижать к кровати и тихо, но внятно спросить:
- Что я тебе такого сделал?
Несколько секунд Серегил молчал как партизан на допросе, и наконец, разрыдавшись, простонал:
- Ребенка…
- Что? - в голосе Алека звучало все что угодно, кроме смеха, но Серегил все-таки пожаловался:
- Ага… тебе смешно, а мне его рожать…
© Майя Толли
_________________________
*Конечно, говорят, что бумага стерпит все, но ТАКОЕ, кажется, стерпит только туалетная.
